Донбасс, Запорожье, Херсон: от изоляции к инвестициям и курортам
Как новые регионы России ломают стереотипы и открывают огромные экономические перспективы
Донецк, Луганск, Мелитополь, Геническ и многие другие города в четырех новых, вернувшихся в состав России регионах переживают колоссальные перемены. Возможно, это прозвучит неожиданно, но когда едешь на машине по местным дорогам, особенно по знаменитой трассе — сухопутному коридору, связывающему большую землю с Крымом, — то перемещаешься на высокой скорости по ровному, качественному покрытию и пользуешься стабильным мобильным интернетом.
А когда потом въезжаешь в так называемые «старые», проверенные субъекты Российской Федерации, невольно начинаешь грустить: и дороги хуже, и связь нестабильнее. Вот такой удивительный парадокс. Я продуктивно работаю именно там, на трассе. Но это, конечно, лирическое отступление.
Две зарисовки из Херсонской области
Позволю себе две ремарки, связанные с Херсонской областью, где я жил в 2022–2023 годах. В первый раз, оказавшись на окраинах Херсона, я увидел, что дорог в привычном понимании там нет — лишь ямы и колдобины. Я, как человек новый, с сочувствием предположил: «Ну, вот следы войны, так потрепало». А мне в ответ: «Какие боевые действия? Здесь ничего не было. Это просто 30 лет у нас такая дорога». Я, конечно, был поражен.
Второй момент — школы, например, в Геническе. Казалось бы, курортный город, местный аналог Геленджика или Анапы. Но в школе, где мы разворачивали деятельность регионального штаба «Юнармии», не было нормальной столовой, а санузел был, по сути, один на всё учебное заведение. Киевские чиновники просто выкачивали ресурсы, вывозили деньги и ничем не занимались.
Россия вернула туда человеческие условия жизни. Мы показываем сотни зарисовок о том, как из ничего возрождается нормальная русская жизнь. Именно за эту жизнь три года назад на референдуме голосовали наши люди.
Бытовой героизм
Вы упомянули регионы-шефы. Это отдельная тема. 82 региона сегодня шефствуют над городами и районами четырех новых субъектов. О десятках тысяч строителей, учителей, врачей, коммунальщиков говорят мало — это не вызывает хайпа. Но именно они прошли через серьезные испытания.
В 2022 году в курортном Мариуполе работали диверсионно-разведывательные группы, стояли растяжки, негде было жить. Строители в Лисичанске и Северодонецке трудились под обстрелами, без связи. Люди, которые работают сегодня в Алешках, Голой Пристани, Новой Каховке, восстанавливают Васильевку и Энергодар, ежедневно рискуют жизнью.
Это бытовой героизм, о котором не рассказывают. А ведь это настоящий подвиг — в таких условиях быстро и качественно строить объекты для тех, кто не покинул свою землю.
Жизнь продолжается
Даже в самые сложные времена в Донецке работали кинотеатры, театры, кафе, барбершопы, где запись была расписана на недели вперед. Жизнь продолжалась благодаря единению России и тех русских людей, которые там были, есть и будут.
Недавно на Восточном экономическом форуме представители ДНР подписали соглашение с крупной китайской компанией о поставках высокотехнологичного энергетического оборудования. Еще в 2022 году регион был в международной изоляции, даже крупный российский бизнес опасался туда заходить. Ситуация меняется: появляются банковские офисы, начинается новый виток развития. Конечно, большинство инвесторов ждут завершения СВО, чтобы занять свои позиции. Но перспективы огромные.
Экономический потенциал
Херсонщина — арбузный край. Запорожье — это знаменитая мелитопольская черешня, настоящий бренд. Донецкая Народная Республика — мощная производственная площадка. Для меня стало открытием, что в ДНР и ЛНР сильно развита пищевая промышленность: пиво, шоколад, конфеты, свыше 150 видов колбас.
Донбасс — еще и курортный регион. Так же, как Херсонщина и Запорожье, благодаря побережью Азовского и Черного морей. В прошлом году в Бердянске в отелях не было свободных мест, а в Мариуполе уже открыли аквапарк. Это показывает силу наших людей: мы не сидим сложа руки и не грустим, а обустраиваем свою жизнь.
С болью смотрю на фотографии Херсона, который находится в полном запустении под контролем украинских властей. Прошло почти три года, а город превратился в трущобы. Мы помним его цветущим. После его освобождения придется серьезно поработать, чтобы привести его в порядок. Но примеры Северодонецка и Мариуполя доказывают: мы справимся и с этим.
Участники СВО и бюрократия
Особая тема — возвращение участников специальной военной операции в общественно-политическую жизнь. Это масштабный процесс. Я знаю участников специальных программ, у них горят глаза, они хотят менять страну. Это искренние люди, доказавшие любовь к Родине делом и кровью.
Что мешает? Избыточное законодательное регулирование в руках «депутатов мирного времени». Эти люди не понимают, что страна ведет борьбу. Когда депутат от Курской области предлагает регулировать исполнение песен Михаила Круга, это вызывает недоумение. Неужели у избирателей в регионе нет других, более насущных проблем? Нужно работать, решая реальные задачи, а не бороться с творчеством Круга.
Принято множество законов, никак не связанных с актуальными потребностями страны. Есть тысячи воинов, готовых строить новую Россию, но им мешают устаревшие или бессмысленные нормы.
Приведу пример. Откуда взяться новым Аркадиям Гайдарам? Он пришел с фронта и писал для детей о любви к Родине. Сегодня такой рассказ практически невозможно опубликовать: он может нарушить закон о защите детей от вредной информации, принятый еще в 2010 году. Я написал рассказ о донецких детях, о подвиге Егора Трачковского. В Петербурге его не смогли опубликовать — юристы выдали три листа возражений. В итоге рассказ вышел в Татарстане, где не побоялись этих юридических баталий.
